Уголок религиеведа. Истоки гомилетического творчества Антония Сурожского.

   В 2006 г. я начал свое культурологическое (культурно-антропологическое) исследование гомилетического наследия митрополита Антония Сурожского (1914-2003) для кандидатской диссертации на Кафедре истории и теории культуры в РГГУ. Самой диссертации, к сожалению или к счастью, нет, но сохранились некоторые мои тексты того времени. Исследование проводилось как в России, так и в Лондоне, методом  интервьюирования очевидцев, включенного наблюдения (отражено в меньшей степени), по данным публицистики, и, разумеется, по материалам изданных текстов самого митрополита. 

Введение в проблематику

   По мере изучения наследия митрополита Антония становилось все более ясно, что фигура эта довольно противоречивая, особенно в том, что в культурологии называется "репрезентацией". Безусловно, его словесное наследие является замечательным, неповторимым и самобытным вкладом в копилку христианской мысли. Да и сама личность Антония, его жизнь, оставили глубокий след не только в публицистике и православной культуре современности, но и в судьбах многих отдельных людей, приходивших к митрополиту в свои периоды сомнений и мучительных исканий. Но время показало, что социальные противоречия иногда могут быть сильнее любого самого сильного слова. Со смертью владыки Антония в созданную им английскую общину пришли раздоры и непонимание. Стали возникать конфликты между новыми российскими иммигрантами и иммигрантами первых волн, а также наиболее сильно проявились различия между русскими и англичанами (не в последнюю очередь среди духовенства). В итоге община раскололась на две большие группы: русскоязычную общину кафедрального собора (РПЦ) и общину епископа Василия Осборна (Вселенский патриархат). Это породило некоторую критику наследия митрополита Антония в России. К тому же Антония, выросшего в Швейцарии и Франции, многие не без основания считают "излишне" демократичным. Многие его высказывания, действительно, не соответствуют ожиданиям многих верующих, привыкших к несколько книжному, академическому богословию. Но, как известно, русская эмиграция всегда служила источником оригинальных идей и свободного философского творчества, не обусловленного конъюнктурой, подгоняемая вливаниями западной культуры, с которой она так бурно и продуктивно взаимодействовала. Сейчас юридическая сторона конфликта исчерпана и вместо двух борющихся сторон мы получили две самостоятельные православные общины. Однако после ухода на покой епископа Василия, судьба константинопольской общины вновь становится туманна. Сейчас она является благочинием вселенской Западноевропейской архиепископии русских церквей (кафедра в Париже), которую возглавляет архиепископ Иов (Геча). Во главе Сурожской епархии ныне стоит архиепископ Елисей (Ганаба), опытный в делах международных церковных связей. 

   Люди из обеих общин, которые были лично знакомы с Антонием Сурожским, и с которыми мне довелось говорить в 2007 году, такие разные в своем происхождении и в своих путях, неизменно, порой невольно, проявляют то общее, что заложил в них  митрополит Антоний. Если выразить это словами, то, вероятно, нужно сказать о понимании своего места в божественном мироздании, осознания себя относительно этого синергийного божественно-человеческого единства. Но не абстрактно-философски, а повседневно и сиюминутно. И конечно же, митрополит Антоний старался воссоздать в своей общине тот истинно демократический дух первейшей христианской церкви, где епископ служит пастве, отдавая всего себя, и своим примером показывая идеалы самоотдачи и смирения. Говорят, таким и был владыка. 

Особенности проповедей митрополита Сурожского Антония (Блума)

   В проповедях митрополита Антония можно выделить  две характерные особенности. Первая особенность заключается в том, что митрополит никогда заранее не записывал свои слова и не составлял какого-либо плана своей речи. Это связано с одним курьезным случаем, произошедшим с ним на заре его пастырской деятельности. В 1948 году, после своей первой лекции в качестве священника, произнесенной на английском языке, к о. Антонию подошел архимандрит Лев Жилле (по совету которого о. Антоний и принял священный сан) и сказал, что ничего скучнее он в жизни не слышал. На оправдания о. Антония (он тогда почти не говорил по-английски) о. Лев ответил: «Так вот, я Вам запрещаю отныне писать или по запискам говорить». С тех пор, как утверждал сам владыка Антоний, он читал лекции и проповедовал без записок.

   Вторая, и наиболее значимая, особенность – это форма самой проповеди. Митрополит Антоний не получил систематического богословского образования, и, соответственно, не имел опыта изучения гомилетики в том виде, в каком его преподают в высших духовных школах. У него не было, как таковых, отработанных схем построения проповеди, да и относительно независимое его положение в Англии располагало к свободному проповедническому творчеству. Темы его проповедей, в большинстве своем хоть и были стандартны для русской православной традиции, но их содержание всегда отражало именно эмпирическое познание митрополитом Антонием тех или иных категорий духовной жизни. Его можно назвать богословом не академической, а исихастской традиции. Исихазм, или молчание – аскетическая практика восточно-православного монашества, для которой характерны «созерцание Бога», углубленная молитва, молчание. Для исихаста богословом является не тот, кто досконально освоил все догматы веры и научился оперировать  догматической терминологией, а скорее тот, кто совершенен в молитве и кому через это открываются божественные истины. Безусловно, Антоний Сурожский был именно таким исихастом. Это и наложило отпечаток на все его устное творчество и пастырскую деятельность, будь то заседание приходского совета или принятие исповеди. Слова его проповедей шли, прежде всего, из глубин пережитого духовного опыта. Кроме того, он старался донести свою мысль до каждого прихожанина, независимо от его возраста, культурной среды или образования. Его целью было сделать истины, заключенные в евангельских притчах, доступными для понимания и применения в повседневной жизни.

   По мнению м. Антония, Евангелие пронизано верой в человека. Эту веру он старался вселять в людей, потерявших нравственные ориентиры. Часто темой его проповеди становились отношения Бога и человека. В подобных проповедях и беседах он подчеркивал особую ценность каждой человеческой личности перед Богом. Многие авторы статей и сборников, посвященных владыке, отмечают, что его проповеди как будто обращены к каждому лично, а не к толпе слушателей.

Место служения митрополита Антония в Лондоне

Митрополит Антоний Сурожский. Духовная биография

(статья для журнала "Обсерватория культуры")

   Митрополит Антоний (Андрей Борисович Блум) до 2003 года нес архиерейское служение на приходах Русской Православной Церкви в Великобритании. За 50 лет пастырской и проповеднической деятельности он успел воссоздать раннехристианский идеал церковной общины на традициях британской демократической культуры, открыть живое наследие русского православия англичанам и получить признание в церковных и академических кругах Великобритании, США и России. Его жизнь была эпохой нового апостольства.

   Детство и отрочество

   Андрей Борисович Блум родился 19 июня 1914 года в швейцарском городе Лозанна, в семье сотрудника российской дипломатической службы. Его дед с материнской стороны, Скрябин (отец композитора А.Н. Скрябина), был русским консулом на Востоке, в тогдашней Оттоманской империи, сначала в Турции, в Анатолии, а затем  в  той части,  которая  теперь принадлежит Греции. Отец будущего митрополита Борис Эдуардович Блум встретился с этой семьей, потому что тоже служил в дипломатическом корпусе и был в Эрзеруме секретарем у Скрябина. Он познакомился со своей будущей женой, когда та приехала к родителям из Петербурга на каникулы. Потом они поженились, а когда ее отец вышел в отставку, то поехали к нему в Лозанну, где и родился единственный ребенок – Андрей. Некоторое время семья жила в Москве, а в 1915 году дипломатическая служба снова забрасывает их на Восток, в Персию.

   В 1920 году политические перемены в России вынуждают Андрея с матерью и бабушкой переехать в Европу (отец остается в Персии). Полтора года они живут в Австрии, затем переезжают в Париж. В Париже семья оседает на долгое время, однако жить приходтся врозь. Андрей поступает в школу-пансионат за окраиной Парижа. Отношение к новеньким в подобных заведениях было далеко не радушным. Считалось в порядке вещей первый год избивать новичков, иногда до полусмерти. На жалость со стороны учителей и надзирателей расчитывать не приходилось. Сам митрополит так описывает свой тогдашний опыт: «Научили  сначала  терпеть  побои; потом  научили  немного  драться  и  защищаться – и когда я бился, то бился насмерть; но никогда в жизни я не испытывал так много  страха и так  много боли,  и физической и душевной, как тогда»[1]. Таким образом в детстве сформировалось отношение к людям как к чужакам и потенциальным агрессорам, черта, от которой впоследствии пришлось долго избавляться:

«Но чему я научился тогда, кроме того чтобы физически выносить довольно

многое, это те вещи, от которых мне пришлось потом очень долго  отучиваться: во-первых, что  всякий человек, любого пола, любого возраста и размера, вам от рождения враг и опасность; во-вторых, что можно выжить, только если стать совершенно бесчувственным и каменным; в-третьих, что можно жить, только если уметь жить, как зверь в  джунглях. Агрессивная  сторона  во  мне  не  очень развилась, но вот эта убийственная другая сторона, чувство, что надо стать совершенно мертвым и окаменелым, чтобы выжить, ее мне  пришлось годами потом изживать»[2].

   Отношения с Церковью у будущего священнослужителя не сложились с детства. Ни католичество, ни протестантизм, ни православие никак не привлекали Андрея. Религии для него не существовало ни как духовного, ни как этно-культурного, ни как общественного явления. Редкие случаи походов в православный храм заканчивались специально спровоцированным обмороком (на пороге храма юный Андрей начинал глубоко вдыхать ладан).    

   В 1927 году произошел озадачивший его тогда случай: в русском детском лагере он встретил молодого православного священника. Это была обычная ситуация для русских лагерей: туда регулярно приезжали священники, служились всенощные службы и литургии. Однако та встреча оказалась одной из тех немногих, которые определили дальнейшую судьбу Андрея Блума. Дело в том, что тогда он впервые столкнулся с наглядным проявлением бескорыстной любви по отношению к «чужим». Как вспоминал сам митрополит через много лет: «Я знал, что моя мать меня любит, что  отец любит, что бабушка любит, это был весь круг моей жизни из области ласковых отношений. Но почему человек, который для меня чужой, может меня любить и мог любить других, которые ему тоже были чужими, было мне совершенно невдомек»[3]. Это был «неразрешимый вопрос» в сознании мальчика.

   Когда эмигрантская жизнь наконец стала налаживаться и семья смогла разместиться вместе в одном помещении (кроме отца, который избрал затворничество), Андрей пережил серьезный нравственный кризис: без сиюминутной борьбы за выживание сама жизнь теряла смысл, а любовь близких не обладала глубиной, в ней не было «никакой вечности» по его собственному позднейшему выражению. Итак, счастье было бессмысленным, а жизнь не имела цели. Единственным выходом было самоубийство. Но Андрей решил назначить себе отсрочку – ровно год. Если в течение одного года он не найдет смысла жизни, он покончит жизнь самоубийством.

   Здесь надо сказать несколько слов об отце Андрея, который жил отшельником в маленькой комнате наверху высотного дома. Принимал гостей он только по воскресеньям, а досуг проводил по-монашески: в посте, молитве и чтении. По словам митрополита Антония, как представитель своего сословия его отец чувствовал вину за произошедший в России переворот и поэтому намеренно стал чернорабочим. Из своих немногочисленных бесед с отцом, владыка Антоний вспоминал две фразы, особенно повлиявшие на его отношение к смерти: «Жив ты или мертв – это совершенно должно быть безразлично тебе, как это должно быть  безразлично и другим; единственное, что имеет  значение, это  ради  чего  ты  живешь и для чего ты готов умереть», «Смерть надо ждать так, как юноша ждет прихода своей невесты»[4].

   Две фразы отца и встреча со священником в лагере – вот и все, что составляло положительный духовный опыт Андрея на момент принятия решения о самоубийстве. Возможно, именно этот небогатый опыт и заставил его помедлить с исполнением своего решения. Однако переломный момент был еще впереди. Как-то, в один из дней Великого поста, руководители детской организации, в которой состоял тогда Андрей, пригласили для беседы с детьми протоиерея Сергия Булгакова. Речь знаменитого православного богослова произвела удручающее действие на мальчика. К сожалению, отец Сергий не умел работать с детской аудиторией. В итоге, его слова имели обратный эффект, и это парадоксальным образом заинтересовало будущего митрополита в Евангелии. Андрей решил, что если Евангелие действительно таково, каковым его преподносил знаменитый богослов, то с ним необходимо «покончить». В тот же день у матери было взято Священное Писание и выбрано Евангелие от Марка – самое короткое (и, как оказалось впоследствии, самое доступное для подросткового сознания). В процессе чтения с Андреем произошло событие, которое навсегда определило его жизненный путь, его мировоззрение, его отношения с Богом и людьми, категории, в которых он рассуждал об этих отношениях. Произошла Встреча.

   Становление христианина

   В своей беседе «О Встрече» митрополит Антоний замечает, что если посмотреть как построено Евангелие, то можно увидеть, что кроме встреч там вообще ничего нет. «Каждый рассказ – это встреча», говорит он: «...встреча продолжается; продолжается встреча с Богом, продолжается встреча между людьми, продолжается встреча людей перед Богом и людей вне Бога»[5]. Эта категория встречи и явилась одной из определяющих как в его богословском творчестве, так и в личных отношениях.

   И вот, та самая Встреча, о которой всю жизнь будет говорить будущий проповедник, теперь, в пятнадцатилетнем юноше, произвела перелом в его отношении к жизни. «Значит, в жизни есть смысл», размышлял он: «значит,

можно жить, и нельзя жить ни для чего другого, как для того, чтобы  поделиться с другими тем чудом, которое я обнаружил»[6]. Немедленно им овладевает желание поделиться своей радостью, ведь «есть, наверное, тысячи людей, которые об этом не знают, и ... надо им скорее сказать»[7].

   Дальше началась другая жизнь. Андрей был настолько поражен тем, как Бог в Евангелии относится к человеку, что не упускал случая восторженно спрашивать у пассажиров поезда по дороге в школу: «вы читали Евангелие? Вы знаете, что там есть?»[8]. Невольной аудиторией становились и школьные товарищи.

   Другая резкая перемена в сознании, которую отмечал владыка Антоний – желание молиться. Сначала своими словами, потом – по учебному часослову. Молился Андрей подолгу и сосредоточенно. После поступления на медицинский факультет Сорбонны, времени на молитву оставалось не слишком много и он стал учить службы наизусть, с тем, чтобы вычитывать их по дороге на занятия или в больницу на практику. В это же время начинается увлечение житиями и учениями святых подвижников-пустынников, рассуждения которых всегда оставались для митрополита Антония более ценными, нежели труды образованных богословов.

   Студенчество для Андрея стало временем нешуточных материальных трудностей, но это компенсировалось большим духовным подъемом. Он мечтает стать священником-врачом, чтобы уехать в отдаленное русское поселение где-нибудь на краю Франции и безвозмездно совершать там духовное окормление своих соотечественников, зарабатывая на жизнь врачебной практикой.

   В 1931 году Андрей становится пономарем единственной в то время церкви в юрисдикции Московского Патриархата в Париже – Трехсвятительского подворья. Тогда же он знакомится со своим первым духовным наставником, архимандритом Афанасием (Нечаевым), с которым были связаны первые опыты аскетической жизни, и с которым владыка «связался до самой его смерти»[9]. Как вспоминал потом митрополит Антоний: «есть присловье на Афоне, что нельзя бросить все на свете, если не увидишь на лице хоть одного человека  сияние вечной жизни... И вот, он поднимался из церкви, и я видел сияние вечной жизни»[10].

   Фигуры духовника и отца впоследствии будут играть немаловажную роль в становлении будущего духовного пастыря. Из других влияний можно, пожалуй, выделить русских философов В. Лосского и отца Георгия Флоровского. В трудах этих авторов Антоний особенно ценит трезвость мысли. Он, конечно, любит русских святых, особенно подвижников последних времен, таких как царственные страстотерпцы, Великая княгиня Елисавета Феодоровна, патриарх Тихон, в которых наглядно проявляется и смирение и противостояние неправде. Примером для подражания для него являются также благоверные князья и праведные воины, такие как Александр Невский (митрополит Антоний никогда не проявляет склонности к пацифизму).

   В 1939 Андрей оканчивает Сорбонну и отправляется на фронт полевым хирургом. За пять дней до ухода в армию архимандрит Афанасий принимает его монашеские обеты.

   Пять лет во французской армии митрополит Антоний вспоминал как замечательную школу монашеского послушания и смирения. Так же, как и в монастыре, на военной службе приказы начальства не обсуждались. Для Андрея это было время осознания своей внутренней свободы. Постоянное нахождение рядом с тяжело раненными и умирающими людьми выстраивало особую иерархию ценностей. Молодой хирург проводит много времени у постелей умирающих солдат, разговаривает с ними на бытовые темы, слышит их предсмертные вздохи, одним словом, делает все, чтобы люди не чувствовали себя одинокими перед лицом смерти. То, что раньше могло бы показаться ему незначительным, на войне обретало иной смысл. По этому поводу владыка Антоний вспоминал такой случай: однажды в госпиталь попал пленный немец с ранением руки. Старший хирург посоветовал Андрею ампутировать гноившийся указательный палец. Из разговора выяснилось, что немец – часовщик. Услышав это, Андрей решил во что бы то ни стало спасти палец несчастного часовщика, и через три недели лечения, несмотря на насмешки коллег, спас его.

   В 1943 году, после долгой подготовки, духовник отец Афанасий постригает Андрея в монашество с именем Антоний (в честь преподобного Антония Киево-Печерского). В период немецкой оккупации «подпольный» монах работает во Французском Сопротивлении подпольным врачом. После войны Антоний продолжает медицинскую практику, пока, в 1948 году, его не призывают на духовную стезю.

   Пастырь

   В 1948 умирает архимандрит Афанасий, первый и единственный настоящий духовник Антония. В том же году молодой монах посещает православно-англиканский съезд в Англии. Там он встречает знакомого священника-француза, который советует ему оставить занятия медициной, принять священство и переехать в Англию. «Вы подумайте и скажите, это  всерьез или нет», ответил ему тогда Антоний: «Потому что если всерьез – я по вашему слову поступлю»[11]. Тот подтвердил серьезность своего предложения, и 27 октября 1948 года митрополит Серафим (Лукьянов) рукоположил Антония во иеродиакона, а 14 ноября – во иеромонаха. Иеромонах Антоний был сразу же направлен на пастырское служение в Англию, духовным руководителем Православно-англиканского Содружества св. мч. Албания и преп. Сергия, в связи с чем переселился в Лондон. С 1 сентября 1950 г. отец Антоний назначается настоятелем храмов св. ап. Филиппа и преп. Сергия в Лондоне; храм св. ап. Филиппа, предоставленный приходу Англиканской церковью, со временем был заменен храмом во имя Успения Божией Матери и Всех Святых, настоятелем которого отец Антоний стал 16 декабря 1956 года. В январе 1953 г. его посвящают в сан игумена, а к Пасхе 1956 г. — архимандрита. 30 ноября 1957 г. архиепископ Клишийский Николай (Ерёмин) и епископ Апамейский Иаков рукополагают архимандрита Антония во епископа Сергиевского, викария Экзарха Патриарха Московского в Западной Европе.

В октябре 1962 г. епископ Антоний Сергиевский назначен на вновь образованную на Британских островах, в рамках Западноевропейского Экзархата, Сурожскую епархию, с возведением в сан архиепископа. 27 января 1966 г. он возведен в сан митрополита и утвержден в должности Экзарха в Западной Европе.

   С приходом тогда еще иеромонаха Антония на должность настоятеля успенского собора начинают раскрываться его проповеднические и пастырские способности. Приход, поначалу состоящий из малочисленной группы русских эмигрантов, дал начало обширной многонациональной епархии со своим уставом и множеством храмов. Живое слово евангельской проповеди привлекает все большее число прихожан, в том числе и англичан.

   Здесь уместно будет вспомнить ту позицию, которую митрополит Антоний всегда сохранял по отношению к Патриаршей Церкви. Несмотря на выпады и резкую критику в адрес Московского Патриархата со стороны диссидентов, владыка подчеркивал, что покинуть свою Церковь во время тяжких испытаний, какие выпали тогда на ее долю, было бы с его стороны предательством. Он не считал, что его приход должен непременно стать оплотом русской диаспоры в Англии, он не в коем случае не стремился изолировать его от людей чуждых русской религиозной культуре, но он нес с собой именно русскую духовность, именно то православие, которое составляло основу жизни русских религиозных мыслителей и философов.

   Митрополит Антоний никогда не говорил по заранее подготовленным текстам, он вообще не писал. Все его книги являются воспроизведением его устного слова или магнитофонных записей. Может быть отчасти поэтому они пользовались такой популярностью среди англоговорящего населения Великобритании. Все его труды несут явственный отпечаток этой импровизированности, идущей прямо из глубины души. Первые его книги о молитве и духовной жизни вышли на английском языке еще в 1960-ые годы. Владыку Антония постоянно приглашают выступать перед самой разнообразной аудиторией (включая радио- и телеаудиторию) с проповедью Евангелия, с проповедью от лица Православной Церкви. В 1973 году он получает степень почетного доктора богословия Абердинского университета с формулировкой «за проповедь слова Божия и обновление духовной жизни в стране». Вот свидетельство д-ра Роберта Ранси, Архиепископа Кентерберийского: «Народ нашей страны — христиане, скептики и неверующие — в огромном духовном долгу перед митрополитом Антонием. /…он/ говорит о христианской вере с прямотой, которая вдохновляет верующего и призывает ищущего… Он неустанно трудится во имя большего взаимопонимания между христианами Востока и Запада и открывает читателям Англии наследие православных мистиков, особенно мистиков Святой Руси. Митрополит Антоний — христианский деятель, заслуживший уважение далеко за пределами своей общины»[12].

      Благодаря митрополиту Антонию, англикане, тяготевшие к восточным корням христианства, наконец смогли увидеть и услышать Русскую Православную Церковь, ощутить действие живой евангельской проповеди, обращенной не только к русскоязычным эмигрантам, но ко всем и к каждому. Теперь православие нельзя было считать чем-то архаично-экзотическим, ведь оно внедрилось в повседневную жизнь. Владыка Антоний заставлял по-новому взглянуть на христианскую аскетику. В своих беседах и проповедях он говорил о молитве, как о насущной потребности каждого человека. Когда его спрашивали, может ли человек ХХ века жить молитвенно, он говорил, что это возможно тогда, когда мы соединяем молитву с жизнью и жизнь с молитвой. «Молитва тpудна, потому что нам не удается сделать ее частью собственного опыта», говорил владыка: «Чтобы молиться искpенне, мы должны молиться изнутpи собственного, а не чужого опыта»[13]. Он также призывал каждого установить личные отношения с Богом, основанные на взаимной любви. Во время одного интервью, в ответ на заявление о том, что современная жизнь полна спешки и едва ли оставляет время на повседневное общение с Богом, владыка ответил: «Я думаю, это столь же невеpно, как если бы мужчина сказал жене: «У меня нет на тебя вpемени, но я заpабатываю тебе на жизнь, я покупаю тебе подаpки, чего еще тебе от меня надо?" Это не отношения. Веpоятно, жена сказала бы: «Пожалуйста, не беpи дополнительной pаботы pади того, чтобы купить мне новую шляпку или сумку; лучше пpоведи это вpемя со мной». Единственное, что имеет ценность между Богом и вами, это то, каковы ваши отношения»[14].

   Тот факт, что владыка Антоний никогда не использует конспектов для своих лекций и бесед, иногда служит причиной неаккуратности цитат – многие вещи он просто не мог всегда держать в голове. Такое поведение, обычно недопустимое в академической среде, не мешает ему снискать славу блестящего оратора. В 1974 году в США митрополиту Антонию присуждают Browning Award «за распространение христианского благовестия», в 1975 Англиканская церковь награждает его Ламбетским крестом, а в 1996 году владыка становится почетным доктором богословия Кембриджского университета, где в 1972 – 73 гг. он выступает в качестве приглашенного проповедника. Известный религиозный корреспондент Би-Би-Си Джеральд Пристланд называет его «самым сильным христианским голосом страны»[15]. Другой известный англиканский деятель, Ричард Чартрес, епископ Лондонский, будучи еще студентом, был весьма впечатлен книгами митрополита Антония. Он особенно восхищается «свежим и оригинальным»[16] подходом владыки к вере, объясняя это его естественно-научным прошлым. Успех митрополита Антония у британской аудитории тем более удивителен, что английский язык он начинает изучать только по переезде в Лондон. Всю сознательную жизнь он говорил по-французски, и, конечно, его русский был превосходен.

   Служение патриаршего Экзарха в Западной Европе владыка нес до весны 1974 года, когда было удовлетворено его прошение об освобождении от административных обязанностей Экзарха для более полного посвящения себя духовному окормлению непрестанно умножающейся паствы. Душа митрополита более лежала к пастырству, нежели к управлению. Тех, кто сталкивался с ним лично, всегда поражало его глубокое смирение и готовность служить ближнему. Его понимание церковной иерархии соответствовало видению церкви как перевернутой пирамиды. Вершину такой пирамиды составляют миряне, тогда как епископы стоят у основания в качестве слуг своей паствы. Порядки и Устав Сурожской епархии во многом соотносятся с постановлениями Поместного Собора 1917-18 гг., которые так и не были реализованы в России после революции.

   По благословению митрополита Антония возобновляется детский православный лагерь под управлением священника Михаила Фортунато. Лагерь собирает вместе русских детей из разных уголков Англии. Помимо игровых и спортивных мероприятий там проводятся ежедневные молитвы, служатся литургии. Лагерная жизнь сплачивает детей. Вне лагеря они пишут друг другу письма, а некоторые, впоследствии, создают семьи. 

   Что касается управления епархией, то и здесь митрополитом Антонием внедряются некоторые новшества. Например, он организовывает демократически избираемые Собрание и Совет по руководству делами Сурожской епархии. Кандидатов в клир, как правило, выдвигают прихожане из своей среды (такая практика восходит еще к апостольским временам). У владыки появляется и особое видение роли женщин в церкви. Он создает благопрятные условия для того, чтобы женщины принимали самое активное участие в социальной деятельности храма и приходском управлении и даже рассматривает, на гипотетическом уровне, возможность женского священства.

   Голос свободы

   Вероятно, самая большая любовь после любви к Богу, у митрополита Антония – это Россия. Как вспоминает протодиакон Петр Скорер в фильме Валентины Матвеевой «Апостол любви»: «...если у него была земная страсть – это была его любовь к России»[17]. Владыка старается привить это чувство и иммигрантским детям.

   На протяжение всего времени его служения в Англии, голос митрополита Антония звучит и в Советском Союзе. Русское отделение Би-Би-Си транслирует проповеди владыки на его историческую родину. Трудно переоценить значение этих радиопередач для верующих людей, живших тогда в духовном и культурном вакууме. Верующие жадно хватаются за любое духовное чтение, православная литература перепечатывается самиздатом. Те выступления владыки Антония, которые не удается заглушить, записываются на магнитофоны, воспроизводятся в самиздатовских сборниках, распространяются среди знакомых.

   В 60-е годы начинаются поездки в Советский Союз. Митрополит Антоний посещает загорскую академию, участвует в официальных церковных мероприятиях. Для студентов визит владыки, этого свободного голоса Церкви, всегда – событие. По воспоминанию митрополита Минского и Слуцкого Филарета: «Он неподражаемо вел беседы со всеми. Человек себя чувствовал свободно, непринужденно, потому-что беседовать с большим человеком, с известным человеком тоже трудно – хочется не ударить лицом в грязь! Но вот этого чувства какой-то зависимости или второстепенности , приниженности – этого не ощущалось, потому-что он был открыт и шел тебе навстречу»[18].

   Однако, самое интересное начинается, когда владыку зовут на встречи в частных квартирах. Одним из таких мест становится квартира московского священника Николая Ведерникова. Конечно, подобные встречи притягивают больше людей, чем может вместить обычная московская квартира. Гости размещаются на полу, на спинке дивана, в коридоре. Как правило, в целях конфиденциальности, встречи проводятся под предлогом спевки церковного хора. Несмотря на всеобщую встревоженность, власти не беспокоят дом Ведерникова своим вторжением.

   В один из приездов митрополита Антония в Москву, когда его приглашают служить в храм Петра и Павла на Солдатской, на службу приходит Сергей Сергеевич Аверинцев. Потом Аверинцев вспоминал: «Его приезды были для христианской Москвы тайной радостью из десятилетия в десятилетие, беззвучным праздником. Помню встречу с ним в трехкомнатной квартире, из которой вынесли всю мебель, оставив два стула – один для него, другой для старого старика. Каждый сантиметр во всех трех комнатах был занят сидящими»[19].

   В 1974 году трагическое событие в советской России заставляет владыку Антония возвысить свой голос. Александра Солженицына высылают из страны. 1 марта газета The Times публикует обличительное письмо против Солженицына митрополита Крутицкого и Коломенского Серафима. Через неделю в той же газете печатается ответ на это письмо митрополита Антония. В ответном письме, от своего лица как главы Русской Православной Церкви в Западной Европе, а также от лица всего духовенства и паствы, владыка критикует статью митрополита Серафима и высказывается в поддержку Солженицына, как человека показавшего «глубокую и преданную»[20] любовь к России в своей «бесстрашной борьбе за человеческое достоинство, правду и свободу»[21]. В заключение он говорит, что ни в России, ни зарубежом, Солженицын не одинок в своих стремлениях.

   Конфликт

   В 1990 году, после продолжительной болезни, в Москве умирает Патриарх Московский и Всея Руси Пимен. На архиерейском и поместном соборах митрополита Антония выдвигают как кандидата на московскую кафедру. Однако его кандидатура отклоняется по двум причинам: во-первых, он уже слишком стар, ведь 76 лет – пенсионный возраст для архиерея; во-вторых, он не имеет советского подданства, что является одним из обязательных требований. По возвращении в Лондон с митрополитом Антонием, церковная староста Анна Гаррет делится впечатлениями: «в течение десяти минут мы опасались, что потеряем своего епископа»[22].

   После епархиального собрания в 1992 году владыка Антоний возвращается домой утомленным и хмурым. «Я похудел на два фунта»[23], признается он. В тот же день, после пламенной воскресной проповеди, он признается в своей усталости. Видя угасание его физического здоровья, духовенство просит владыку назначить овдовевшего протоиерея Василия Осборна своим помощником и рукоположить его в епископский сан.

   Здоровье митрополита неуклонно ухудшается. 1 февраля 2003 года на чрезвычайном епархиальном собрании владыка Антоний заявляет о своем намерении оставить кафедру. Своим преемником он видит епископа Василия. Через несколько дней ему назначают операцию по удалению раковой опухоли, которую владыка успешно переживает. 30 июля проходит заседание Священного Синода, на котором официально утверждается уход в отставку митрополита Антония с назначением епископа Василия временно управляющим делами епархии.

   4 августа 2003 года в Тринити Хоспис митрополит Антоний Сурожский умирает от рака.

   После смерти главы Сурожской епархии все более отчетливо проступает напряженность в отношениях между двумя группами прихожан – представителями старой русской эмиграции и обращенными англичанами с одной стороны, и верующими, прибывшими из России в последнее десятилетие – с другой. Прихожан новой волны не удовлетворяли сложившиеся в епархии порядки. Московский Патриархат присылает в епархию епископа Венского и Австрийского Иллариона (Алфеева). Управляющий епархией епископ Василий усматривает в его действиях вмешательство в управление своей епархией. Все эти и прочие обстоятельства приводят владыку Василия к мысли об уходе из юрисдикции Московского Патриархата. Он решается на крайние меры.

   24 апреля 2006 года епископ Сергиевский Василий, управляющий Сурожской епархией,пишет Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию письмо с просьбой освободить его от подчинения Московскому Патриархату с тем, чтобы часть он и часть прихожан могли перейти в подчинение Вселенскому (Константинопольскому) Патриархату. Такое решение владыки Василия не находит сочувствия ни со стороны верующих, приехавших в Великобританию после падения коммунистического режима и составляющих теперь большинство в Сурожской епархии, ни со стороны Московского Патриархата. 9 мая 2006 года Патриарх Московский освобождает епископа Василия от управления епархией, а 19 июля, решением Священного Синода, он временно запрещается в священнослужении. В обход решения Синода, Вселенский Патриархат принимает епископа Василия и его последователей в свою юрисдикцию. Синод Русской Православной Церкви post factum все же дает епископу Василию отпускную грамоту и снимает с него запрещение: "Учитывая пожелание, выраженное Святейшим Патриархом Константинопольским Варфоломеем, во избежание дальнейших соблазнов в среде православных верующих на Британских островах и ради мира церковного – снять наложенное на Преосвященного епископа Василия (Осборна) запрещение и предоставить ему отпускную грамоту для перехода в Константинопольский Патриархат"[24]. Таким образом владыка Василий вновь вступает в каноническое общение с Русской Церковью.

   Наследие
   6 августа 2003 года газета Anglican Communion News Service опубликовала заявление архиепископа Кентерберийского Роуэна Уильямса в связи с кончиной митрополита Сурожского Антония: «Митрополита Антония любили и уважали как наставника и церковного деятеля, чья мудрость и духовность затронули жизни множества людей как в Русской Православной Церкви, так и вне ее. Митрополит Антоний внес огромный вклад в жизнь христианской общины в этой стране на протяжении полувека, и его учение и служение обогатили всю христианскую Церковь»[25].

   Несмотря на трагические события в Сурожской епархии, мы можем утверждать, что после митрополита Антония нам остался бесценный опыт организации и управления приходской жизнью, основанный на активном участии самих прихожан.

   Труды владыки Антония публикуются десятками издательств, как в России, так и зарубежом. Те из них, что выходили в Англии в 60-е годы, уже переведены на многие языки мира. Эти книги стали классикой в Англии и их можно найти практически в любом магазине духовной литературы и даже в некоторых обычных книжных магазинах. В 2005 году в Лондоне вышла книга воспоминаний о нем англичанки Джиллиан Кроу, а также английский перевод русского сборника «О Встрече», изданный в России в 1999 году.

   Его проповеди издаются в аудио- и видео-формате на кассетах и компакт-дисках. С 2005 по 2007 гг. режиссер Валентина Матвеева выпустила трехсерийный документальный фильм о жизни, служении и наследии митрополита Антония «Апостол любви».

   В том же 2007 году в Москве прошла первая российская конференция, посвященная наследию митрополита Антония, в которой приняли участие духовные и светские лица из России и Великобритании. Конференция состоялась в библиотеке-фонде «Русское Зарубежье» и продолжалась три дня. Темы докладов были весьма разнообразны: богословие, философия, психология, педагогика, медицина, филология, искусство и др.

   С марта 2008 года в «Русском Зарубежье» проводятся  ежемесячные семинары по наследию митрополита Сурожского Антония.

   Усилиями Елены Майданович и ее единомышленников, в сети появилась Электронная библиотека «Митрополит Антоний Сурожский: проповеди, беседы, библиография, биография». Этот интернет-ресурс содержит обширное собрание изданных текстов митрополита. Имеется аудио- и фото-архив. Отдельная рубрика под названием «Воспоминания» содержит свидетельства людей, близко знавших владыку Антония.

   В данный момент в России пишется несколько больших научных исследований, связанных с именем митрополита Антония.

   Но все-таки главное – остались сотни людей, жизнь которых изменилась навсегда благодаря Встрече.

---

[1] Митрополит Антоний Сурожский, «О Встрече», Клин: Христианская жизнь, 1999.

[2] Митрополит Антоний Сурожский, «О Встрече». Христианская жизнь. Клин, 1999.

[3] Там же.

[4] Митрополит Антоний Сурожский, «О Встрече». Христианская жизнь. Клин, 1999.

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] Там же.

[8] Митрополит Антоний Сурожский, «О Встрече». Христианская жизнь. Клин, 1999.

[9] Там же.

[10] Там же.

[11] Митрополит Антоний Сурожский, «О Встрече». Христианская жизнь. Клин, 1999.

[12] http://www.metropolit-anthony.orc.ru/biograf.htm

[13] Митрополит Антоний Сурожский, «Может ли еще молиться современный человек?..». Христианская жизнь. Клин, 1999.

[14] Там же.

[15] Эндрю Уолкер, некролог. «The Independent», 9 Августа 2003 г.

[16] Gillian Crow, «This holy man. Impressions of Metropolitan Anthony». Darton, Longman and Todd. London, 2005.

[17] Валентина Матвеева, «Апостол  любви. Встречи в России». НКВК, 2007.

[18] Валентина Матвеева, «Апостол  любви. Встречи в России». НКВК, 2007.

[19] Там же.

[20] Gillian Crow, «This holy man. Impressions of Metropolitan Anthony». Darton, Longman and Todd. London, 2005.

[21] Там же.

[22] Gillian Crow, «This holy man. Impressions of Metropolitan Anthony». Darton, Longman and Todd. London, 2005.

[23] Там же.

[24] Журналы заседания Священного Синода Русской православной церкви от 16 мая 2007 года, журнал №39.

[25] “Anglican Communion News Service”, 6 августа 2003 г.

Литература

1. Митрополит Антоний Сурожский, «О Встрече», Клин: Христианская жизнь, 1999.

2. Митрополит Антоний Сурожский, «Может ли еще молиться современный человек?..». Христианская жизнь. Клин, 1999.

3. Gillian Crow, «This holy man. Impressions of Metropolitan Anthony». Darton, Longman and Todd. London, 2005.

4. Валентина Матвеева, «Апостол  любви. Встречи в России». НКВК, 2007.

5. http://www.metropolit-anthony.orc.ru

6. Эндрю Уолкер, некролог. “The Independent», 9 Августа 2003 г.

7. «Anglican Communion News Service», 6 августа 2003 г.

8. Журналы заседания Священного Синода Русской православной церкви от

16 мая 2007 года, журнал №39.